О новой «матери городов русских» или с чего вдруг у России появилась третья столица?

Елена Чудинова, автор «Эксперт»

Когда мы слышим словосочетания «первый президент», «второй президент» или же «третий президент», мы почему-то сразу догадываемся, что речь идет о хронологической последовательности, но отнюдь не о некоем единовременном триумвирате. Хорошо бы выглядела страна, имеющая старшего, среднего и младшенького президентов разом. Столица, как ни странно, тоже должна быть одна на одну страну. Вот, ежели угодно, определение из Большого юридического словаря. «Столица — главный город государства, административно-политический центр страны. Обычно является местопребыванием центральных (общенациональных) правительственных, парламентских и судебных учреждений. Выделяется в самостоятельную административную единицу. В большинстве стран местопребывание столицы указано непосредственно в тексте Конституции. Так, ч. 2 ст. 70 Конституции РФ гласит: столицей РФ является город Москва». «Второй столицы» не может быть по закону. В устной традиции встречаются иногда «столица старая» и «столица новая», однако «новая» при этом и есть единственная. Понятие «вторая столица» применительно к Санкт-Петербургу появилось в нашей речи только потому, что статус столицы перекидывался между двумя городами не единожды, а дважды. После 1918 года трудно разобраться, какая столица «новая», а какая «старая», вот мы и называем попросту «второй» ту, что не является сейчас административно-политическим центром. Помимо же перипетий вокруг Москвы и Питера термин «такая-то по счету столица» абсурден.

Мы с удовольствием почитаем Санкт-Петербург за «культурную столицу», но только ненормальный может пожелать зафиксировать это определение юридически.

Не лишено смысла, пожалуй, выделение столицы по местности. «Столица Поволжья» или, допустим, «столица Урала». Это означает город, главный по отношению к другим городам края.

Но абсолютно невозможно называть столицей всей страны город, который никогда ею не был. Город, где никогда не было стола (трона) над нашими землями.

И тем не менее нате вам: мы получили на днях «третью столицу» в лице города Казани. С чем себя и поздравляем.

Покушения на Конституцию, впрочем, не произошло. Появлением сего чуда мы обязаны Роспатенту, зарегистрировавшему за Казанью товарные знаки «Третья столица России», «Третья столица», «Третий город» и Russia’s Third Capital. Таким образом, мы имеем дело всего лишь с торговым брендом, однако не вызывает сомнений, что бренд этот будет то и дело заползать на политическое поле. (Казалось бы, хоть кто-то в этом Роспатенте должен бы сообразить, что нельзя позволять брендить чего-либо, так или иначе относящегося к символам государственности). Итак, перед всем крещеным (равно как и некрещеным) миром мы теперь предстали счастливыми обладателями трех штук того, что положено иметь в единственном экземпляре. Как вздохнула мать миллионщика Морозова, увидав его новый особняк: раньше только я знала, что ты дурак, а теперь вся Москва знает.

Впрочем, дураки тут только мы, казанских активистов счесть за таковых трудно. Они-то превосходно знают, что делают. Вспомним, с какой помпой отмечался не столь давно тысячелетний юбилей города, основанного в 1370 году булгарским князем Хасаном. Гром праздничных фанфар заглушил голоса шокированных ученых. Обоснование хромало на обе ноги: на раскопках были найдены (если вообще были — сомнения высказывались и тут) то ли украшения, то ли монеты тысячелетней давности. Ох, да мало ли кто и мало ли куда привозит украшения. Может, разбойники какие клад закопали. Город имеет только одно начало — историю. Поэтому многие русские города на самом деле старше самих себя: начало отсчитывается не от найденной на помойке битой посуды, а с первого летописного упоминания. Это нормально. Впрочем, дебатировать о научных обоснованиях наивно: историю с археологией просто прогнули под повод обеспечить Татарстану лишние преференции. Налоговые льготы региона, если я не ошибаюсь, баснословны. Да и празднование дутого, как цыганская лошадь, юбилея влетело федеральной казне в копеечку. Проще сказать, мы с вами еще и заплатили за признание абсурдного утверждения, будто Казань древнее Господина Великого Новгорода, Пскова, Ростова Великого, Твери и Суздаля.

А нынче мы узнали, что этот «тысячелетний» город еще и «третий по значению» в России. Нижегородцы, кстати, попытались оспорить в том же Роспатенте присвоение бренда, которое де-факто опередило присвоение юридическое. Сдается, не вполне они были в этом правы: биться надо не за нелепый бренд, а против ориентального курса, который набирает обороты в нашей внешней и внутренней политике последних лет. Такая вот картинка получается: РФ — «евразийская» держава, каковую представляют визуально храм Покрова, Петропавловская крепость… и какой-нибудь минарет Сююмбике. Но, извините, татар в стране не треть от ее общего населения! Я глубоко уважаю право сограждан-татар считать Россию своей родиной, но вот татарский национализм, для которого сейчас создается питательная среда, меня чрезвычайно тревожит.

Как ни странно, я познакомилась с татарским национализмом еще в застойные времена. Купила изданную в Казани книгу об истории города — нечто вроде развернутого путеводителя. И там про эту самую Сююмбике были стихи, повергшие меня, восемнадцатилетнюю, в оторопь. Стояла-де ханша на минарете, а «когда Казань сломил осадой Грозный, красавица шагнула в пустоту». И минарет назвали именем красавицы, и остался он символом «мужества татарского народа» претерпевшего гнет «жестоких завоевателей». У меня аж книжка из рук выпала: это мы, стало быть, «жестокие завоеватели»?! Как-то это несколько расходилось со свежей в моей тогдашней памяти трактовкой из учебника Рыбакова—Преображенского. А нынче татарскому национализму даны такие козыри, что он пытается запретить упомянутый учебник. Пытается оспорить заодно значение Куликовской битвы и подвиг Дмитрия Донского. Навязать нам фильмы про «великого героя» Чингисхана.

Россия — отнюдь не единственная страна, где живут бок о бок народы, прежде бывшие врагами. Но логика и здравый смысл требуют, чтобы в единой концепции истории меньшинство подстраивалось под большинство, а не наоборот. Допустим, приходит озадаченный татарский ребенок из школы и спрашивает папу: а зачем наши предки жгли русские города? Это было давно, отвечает разумный родитель, а с тех пор Русь сделалась нашей родиной и мы много раз ее защищали вместе с русскими. Вот, например, послушай, как хорошо воевал твой прадедушка в Великую Отечественную… Ну и в чем проблема? Так нет, отдельным гражданам надо внести в школьные учебники, что монголо-татарское иго было для русских великим благом. На меньшее они не согласны.

Помнится, на каком-то из эфиров Г. Джемаль заявил мне, что Москва-де кругом в долгу перед татарами: «Мы дали ей приоритетный ярлык». Вот уж благодеяние. Лично мне так глубоко безразлично, Тверь или Москва стала бы — опять же — столицей. Небезразлична мне русская кровь, лившаяся до тех пор, покуда мы не захватили разбойничьи гнезда — Казань и Астрахань — и не сделали их мирными городами.

Я понимаю стратегию и цели татарских националистов — да и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять. Но я категорически не понимаю, отказываюсь понимать, что движет теми, кто льет сегодня воду на мельницу татарского национализма?

Глупый бренд — не пустячок. Понравится ли, например, сибирякам, что они не «третьи», а так себе, с краю? Или до нас не доходит, что в свете ближайших раскладов нам Сибирь надо на руках носить? Выделение Казани — незаслуженное умаление других городов. Каждый наш город прекрасен и уникален, и вторых, третьих и десятых среди них нет. Есть только первый — Москва, но не потому, что она лучше других, а просто потому, что так исторически сложилось.

Казань не может называться столицей — она никогда не правила нашей страной. Или собирается править в будущем?